Твоя (и моя тоже, кстати) первая ошибка — ты думаешь, что у тебя всегда есть выбор. Конечно, есть. До тех пор, пока ты его не сделаешь. После этого можно сколько угодно доказывать, что твоё свободное волеизъявление не было продиктовано, и уже не важно чем: насущной необходимостью, болью под ложечкой (оу, ты хотел услышать «вилочкой», нет проблем) или сиюминутной блажью твоей левой пятки. Ты сам себе не поверишь, а я пальцем не пошевелю, чтобы тебе возразить.
Вторая, не важно чья, ок, ошибка: ты думаешь, что время у тебя ещё есть. Нет, у тебя нет времени, совсем нет. Даже не потому, что ты никогда не угадаешь, когда тебя позовут домой из песочницы. Беда в том, что даже в песочнице ты тратишь время только на то, что даёт тебе возможность забыть, зачем тебе песочница, песок в ней и какого чёрта ты «вышел на улицу».
А ещё мы любим искать глубинный смысл.
— Смотри! — говоришь ты, — у меня в совочке глубинный смысл!
— Дерьмо, — отвечаю я, и продолжаю искать свой смысл.
— Какое ещё дерьмо?
— Голубиное.
Слёзы, крик, философский диспут, переходящий в банальный мордобой.
Думаю, те же голуби, нагадившие в песочницу, знают о смысле больше нашего.
Я скажу (уже многие говорили это, знаю), что счастливы: нищие духом, преодолевшие долгое воздержание и дорвавшиеся до предмета вожделения, пережившие смертельную опасность и те, кому вообще ничего не надо, чтобы быть счастливыми, те, кто где-то там внутри понимает: любую срань можно пережить, если ты относишься к ней, как к подарку судьбы, увлекательной игре, и переносишь это отношение на всю свою жизнь.
В этом месте во рту должен был образоваться вкус халвы. Я точно знаю. Эх.